Завершение карательной экспедиции в Тёсю стало важной
поворотной точкой в японской политике. В 1863 году Сацума и Тёсю
встретились на поле боя, но в 1865-м эти княжества равномерно
продвигались к заключению антисёгунского союза. Это был медленный,
деликатный и взрывоопасный процесс. Принимая во внимание их ожесточенное
соперничество, критикам с каждой из сторон было легко называть любое
сотрудничество уступками врагу. Как годами позже вспоминал Кидо Коин,
ведущий политик из Тёсю, многим казалось легче потерпеть сокрушительное
поражение от сёгуната, чем обратиться за помощью к Сацума. Процесс
продвижения Сацума и Тёсю от непримиримой вражды к новому союзу
основывался главным образом на их обшей неприязни к сёгунату. Княжество
Сацума противостояло сёгунату, потому что Кэйки разрушил кобу гаттай.
Тесю противостояло сёгунату из-за карательной экспедиции. Два княжества
не доверяли друг другу, но они оба еще меньше доверяли сёгунату.
Сёгунат
превратил себя в удобную мишень. Между ~ сенью 1864 и летом 1866 года
режим представлял собой вихрь самоубийственной ярости. Раздираемый
серьезными внутренними противоречиями, сёгунат одновременно вел себя
воинственно и примирительно, агрессивно и нерешительно. К концу 1868
года люди из Сацума и Тёсю смотрели на сёгунат со смесью гнева и
отвращения. Собственная враждебность Сайго была усилена той жестокостью,
с которой сёгунат обошелся с участниками восстания Тэнгу. После
вынужденной капитуляции мятежников 12/1864 сёгунат казнил сотни пеших
солдат. Сёгунат также попросил княжество Сацума взять под стражу
тридцать пять самураев низкого ранга и отправить в ссылку на острова
Амами. Сайго был возмущен. Согласно давно устоявшейся японской традиции,
писал он, командиров побежденных армий после капитуляции ожидает
смерть, но простых солдат нужно прощать. Действия сёгуната были
беспрецедентными по своей жестокости, настаивал он, и со стороны Сацума
будет аморально принять пленников. Окубо, как и Сайго, был потрясен
действиями сёгуната, и в своем дневнике он записал, что жестокость
режима является предвестником его скорого крушения. Но гнев Сайго имел и
личную окраску, поскольку он сам страдал в ссылке на Амамиосима. Кроме
того, в ходе карательной экспедиции в Тёсю Сайго, в знак искренности
своих намерений, простил пленных солдат из этого княжества, хотя и
потребовал казни их командиров. Именно так Должен вести себя благородный
человек. Почему, удивлялся Сайго, сам сёгунат не понимает таких простых
принципов самурайской чести?
Наихудшие подозрения Сайго были
усилены все более враждебной политикой сёгуната в отношении Тёсю.
Токугава Ёсикацу завершил первую экспедицию в Тёсю без прямого одобрения
из Эдо, и сёгунат теперь пытался навязать княжеству более жесткие
условия как часть финального соглашения. Умеренно настроенные члены
верховного совета сёгуната (рёдзю) хотели, чтобы даймё Тёсю, Мори
Такатика, ушел в отставку, передав власть своему сыну, а также чтобы
княжество выплатило контрибуцию 100 000 коку. Сторонники жесткой линии,
такие, как Хитоцубаси Кэйки, хотели получить с княжества по меньшей мере
150 000 коку и, кроме того, настаивали на том, чтобы в отставку вышел
не только Такатика, но и его сын Мотонори.
Однако Тёсю не было
заинтересовано в том, чтобы делать новые уступки. За зиму 1864/65 года
силы повстанцев провели серию успешных выступлений, и к весне 1865-го
княжество снова оказалось в руках сторонников императора. Гражданская
война устранила консерваторов-традиционалистов из политики Тёсю. Люди,
которые высказывались за осторожность в государственных делах, были
мертвы или навсегда дискредитированы. Лидеры нового правительства Тёсю
не могли отказаться от капитуляции своего княжества в 1864 году, но они
наотрез отказались идти на новые уступки. Они отказали сёгунату даже в
самых простых жестах, которые позволили бы ему сберечь лицо, таких, как
официальное раскаяние, способное оправдать мягкость сёгуната.
Сайго
наблюдал за этими событиями со смесью удовольствия и ужаса. Сёгунатом,
заметил он, управляет «банда дураков», оторванных от реальности. Они
требуют от Тёсю уступок под угрозой войны, хотя всем хорошо известно,
что сёгунат сейчас не готов к тому, чтобы вести боевые действия. «Это
очень странный ход событий, — писал он Окубо 13/8/1865, — поскольку даже
если они проиграют переговоры с самого начала, то все равно не смогут
начать войну». Наблюдая за странным подходом сёгуната к Тёсю, Сайго
начал подозревать, что режим разрушает сам себя. Например, 28/8/1865
Сайго предсказал, что режим рухнет от внутренних разногласий. Сёгун
планировал посетить княжество, но изменил свои намерения из-за слухов о
готовящемся на него покушении. Из этого Сайго заключил, что
заговорщиками были вассалы сегуна, планирующие убийство собственного
господина. Он также утверждал, что вассалы сегуна стоят за
подозрительным пожаром в замке Эдо. Но даже ожидая крушения сёгуната,
Сайго продолжал беспокоиться о том, что режим еще способен причинить
серьезные неприятности, особенно изолировав Тёсю. Сайго не рассматривал
Тёсю как союзника, но в то же время он не хотел позволить сёгунату
уничтожить это княжество.
Сацума и Тёсю испытывали одинаковое
недоверие к сёгунату, но они все еще не могли вести переговоры без
помощи нейтральных посредников. В этот критический момент два самурая из
Тоса, Сакамото Рема и Накаока Синтаро, вызвались помочь. Оба этих
человека вели свое происхождение из самых низов самурайского сословия.
Например, предки Сакамото были торговцами, которые заслужили самурайский
статус в восемнадцатом веке, осваивая заброшенные земли. Они оба были
преданными сторонниками императора, и у них обоих вызывала недовольство
официальная политика княжества Тоса. Правитель Тоса, Ямаути Ёдо, был
членом императорского совета даймё (санъё кайги), но он в значительно
меньшей степени, чем Хисамицу, был склонен оспаривать главенствующее
положение Токугава. Основанием этой политики был давний долг сёгунскому
дому: Токугава наградили Ямаути большими земельными наделами за их
поддержку в битве при Сэкигахара. Кроме того, Ёдо считал, что интересам
Тоса лучше послужит умеренный курс на реформы сёгуната при сохранении
его легитимности. Поэтому он начал подавлять активность радикальных
лоялистов в Тоса, и к 1865 году Накаока и Сакамото стали персонами нон
грата в собственном княжестве. Накаока нашел прибежище в Тёсю, в то
время как Сакамото укрылся на территории представительства Сацума в
Осака. Как беглые лоялисты, попавшие под защиту этих двух ключевых
княжеств, они как нельзя лучше подходили на роль посредников, способных
облегчить заключение союза между Сацума и Тёсю.
Летом 1865 года
Накаока и Сакамото начали работать над конкретным сотрудничеством между
Сацума и Тёсю. Первым пунктом стал вопрос вооружения. Тёсю отчаянно
нуждалось в оружии, но княжество имело лишь ограниченные контакты с
западными торговцами, и, кроме того, ему приходилось обходить наложенное
сёгунатом эмбарго. Ну а княжество Сацума установило прочные деловые
отношения с шотландским торговцем
Томасом Гловером, связанным с
британской фирмой «Джардин Мэтесон». Продажа оружия в Сацума нарушала
эдикты сёгуната, но британцы закрывали глаза на деятельность Гловера.
Хотя Британия официально придерживалась нейтралитета, британские
дипломаты были не против тихой поддержки антисёгунской деятельности. Их
слабая реакция на нелегальные поставки оружия стала первым шагом к
тайной поддержке Сацума и Тёсю.
Контакты Сацума с Гловером
начались 4/1864, когда княжество приобрело у него три тысячи винтовок,
стреляющих пулями Минье — самое смертоносное оружие своего времени. По
предложению Сакамото и Накаока Сайго теперь согласился помочь Тёсю
купить оружие у Гловера. 7/1865 два самурая из Тёсю, Ито Хи-робуми и
Иноуэ Каору, прибыли в Нагасаки. Остановившись в резиденции Сацума, они
договорились о покупке семидесяти трех сотен винтовок и парового корабля
«Юнион». В благодарность за оказанную поддержку Тёсю отправило в
представительство Сацума в Киото большое количество провизии.
1/1866,
воодушевленные этими шагами, Сайго и Окубо начали встречаться в Киото с
представителями Тёсю, среди которых были Кидо Коин и Синагава Ядзиро.
Их первые встречи были сложными и напряженными. Несмотря на общие
интересы, две стороны по-прежнему имели разногласия по целому ряду
важных вопросов. Сайго остановил карательную экспедицию в Тёсю, но тем
не менее ему все еще казалось, что княжество проявило недостаточно
раскаяния за атаки 1864 года. Окубо тоже считал, что Тёсю следовало
наказать, но меры, принятые сёгунатом, он считал избыточными. С другой
стороны, представители Тёсю все еще были недовольны союзом Сацума с
сёгунатом в 1864 году. Согласно легенде, Синагава написал на подошвах
своих сандалий «бандиты из Сацума, негодяи из Айдзу», чтобы втаптывать в
землю их имена с каждым шагом. Кидо и Синагава приветствовали ту
поддержку, которую оказывало Сацума сторонникам императора, но они не
хотели просить помощи в своей борьбе против сёгуната. Как нейтральная
сторона, Сакамото помог сгладить ход переговоров, убедив представителей
Сацума самим предложить помощь, но основные участники по-прежнему
испытывали недоверие друг к другу. Патовая ситуация была разрушена
проявлением воинственности со стороны сёгуната. 22/1/1866 сёгунат решил
потребовать отставки и заключения даймё Тёсю, Мори Такатика, заключения
его сына и выплаты 100 000 коку из семейных запасов Мори. Княжество
Сацума, конечно же, не могло поддержать такие жесткие требования. После
того как их общее недоверие к сёгунату усилилось, два княжества быстро
составили пакт из шести пунктов, который послужил формальным началом для
создания союза Сацума и Тёсю.
Этот пакт носил ограниченный
характер. Княжество Сацума принимало на себя обязательство использовать
свои связи при дворе, чтобы получить прощение императора для Тёсю. Если
этого не получится и сёгунат нападет на Тёсю, то Сацума направит в Киото
две тысячи солдат, но предназначение этого воинского контингента не
было четко определено. Сацума лишь пообещало «сделать все возможное» для
оказания помощи Тёсю, так что было неясно, то ли войска на самом деле
атакуют сёгунат, то ли просто будут удерживать свои позиции и выглядеть
угрожающе, таким образом связывая войска сёгуната. Сацума обязывалось
присоединиться к Тёсю в войне против сёгуната только при одном условии:
если княжество Кувана, княжество Айдзу или сам Хитоцубаси Кэйки
используют силу оружия, чтобы блокировать доступ Сацума ко двору. В
финальном пункте два княжества брали на себя обязательство сотрудничать
ради «земли императора» (кококу) и славы императорского дома.
Заключенный
1/1866 союз был ограниченным, несбалансированным и наполненным
взаимными подозрениями. Княжество Сацума обещало сражаться за Тёсю, но
Тёсю ничего не предлагало взамен. На самом деле Сацума было
заинтересовано в мирном урегулировании проблемы Тёсю. Если император
простит мятежное княжество и сёгунат не станет этому противиться, то
Сацума выполнит свое обязательство перед Тёсю, не прибегая к войне. Сам
Сайго опасался, что этот пакт придаст смелости Тёсю и оно спровоцирует
сёгунат. 4/3/1864 он написал из Осака письмо Окубо, находившемуся в
Киото, где просил его проследить за тем, чтобы никто не предпринимал
каких-либо поспешных Действий: «Независимо от того, насколько плохо
пойдут Наши дела, мы должны избегать опрометчивых поступков, сохраняя
спокойствие и рассудительность. Если мы выдержим эту позицию до конца,
то очень скоро станем свидетелями того, как сёгунат борется с
беспорядками, зародившимися внутри». Кроме того, он предупреждал о том,
что самураи из Тёсю, даже Кидо Коин, могут «действовать слепо» и попасть
в ловушку, приготовленную сёгунатом. Однако люди из Тёсю были склонны
интерпретировать такую осторожность как бездействие. Когда попытки
Сацума получить прощение императора для Тёсю застопорились, Кидо Коин
поинтересовался, сохраняет ли Сацума верность обязательствам, взятым на
себя по соглашению от 1/1866. После серии уклончивых ответов
представитель Сацума, Курода Киётака, был вынужден признать, что Сацума
не может переиграть Хитоцубаси Кэйки и его союзников в придворной
политике.
Это недоверие могло разрушить союз Сацума и Тёсю, но
сёгунат продолжал настраивать против себя Сайго и других лидеров Сацума.
Например, 3/1866 сёгунат попытался аннулировать компромисс относительно
пяти беглых придворных, потребовав от княжества Фукуока выслать их в
Осака. Сайго рассматривал это как предательство. Он почувствовал себя
задетым за живое, поскольку сам недавно посетил придворных и заверил их в
том, что Сацума продолжает заботиться об их безопасности. Сайго
отправил в Фукуока своего доверенного агента Курода Киёцуна с небольшим
отрядом солдат, чтобы блокировать усилия сёгуната. Курода успешно
справился с заданием, и 29/5/1865 Сайго сообщил о его успехе Окубо:
Курода отмел аргументы представителей сёгуната, и Фукуока теперь снова
объединилось с Сацума в поддержке «справедливости» (сэй-рон). Курода
полностью разрушил план сёгуната, и «это давление со стороны сёгунских
инспекторов может стать началом объединения Кюсю [против сёгуната]».
К
лету 1866 года сёгунат оказался пойманным в собственную ловушку.
Поскольку он публично настаивал на дополнительных уступках со стороны
Тёсю, его легитимность теперь полностью зависела от согласия этого
княжества. Но сёгунат не мог добиться согласия без участия военной
коалиции, создать которую было практически невозможно, поскольку
большинство могущественных даймё были против второй войны с Тёсю.
Сёгунат попытался заручиться поддержкой Сацума, но эти усилия были
малоэффективными и носили скорее комический характер. Сёгунат приказал
Сацума отправить войска в начале 4/1866, а 14/4/1866 лидеры Сацума
ответили официальным отказом. Итакура Кацу-киё, старейшина сёгуната,
понимал, что он не сможет добиться согласия Сацума, но в то же время не
хотел принимать полученный отказ. В Киото Окубо отправился в резиденцию
Итакура и потребовал объяснить, почему он не принял письмо Сацума.
Вместо того чтобы объяснить свои действия, Итакура отказался от любых
дальнейших встреч с Окубо. Судя по всему, сёгунат не хотел принимать
«нет» за ответ. Отказ Сацума принять участие в военной коалиции и
последовавший за этим фарс укрепил решимость княжеств игнорировать
призыв сёгуната к оружию. Многие зависимые даймё отправили войска, но
при этом поскупились на их экипировку, не желая расходовать боеприпасы
или деньги.
Чтобы продемонстрировать свой нейтралитет, некоторые
из соседей Тёсю отказались от применения силы. В конце концов сёгунату
удалось собрать значительную армию, но она плохо подходила для
непопулярной войны против воодушевленного врага. Это предвещало
катастрофу, но сёгунат не смог найти другой альтернативы. Казалось, что
сёгунат выполняет предсказание Сайго о своем саморазрушении.
7/6/1866
сёгунат и его союзники вторглись в Тёсю с четырех сторон: сухопутные
силы из княжества Хиросима на востоке, из княжества Цувано на севере, из
княжества Кокура на юго-западе, а военно-морские силы со стороны
Внутреннего моря на юго-востоке. На юго-восточном фронте сёгунат быстро
захватил маленький остров, но это оказалось его главным военным успехом.
На остальных трех фронтах сёгунат был быстро отброшен назад. Его войска
не рвались в атаку, не прикрывали фланги и не поддерживали наступающие
подразделения. Командующий силами сёгуната на восточном фронте,
испытывавший отвращение ко всему этому предприятию, заключил локальный
мир с Тёсю. Это позволило Тёсю использовать освободившиеся войска для
развития успеха на северном и юго-западном фронтах. К концу 7/1866 Тёсю
захватило значительные княжества Хамада и Цувано на севере, а в начале
8/1866 защитники замка Кокура, расположенного на противоположной стороне
пролива Симоносэки, подожгли свой замок, чтобы не сдавать его Тёсю. Это
была катастрофа огромных масштабов. Вместо того чтобы наказать Тёсю,
сёгунат наказал своих союзников, спровоцировав вторжение Тёсю на их
территорию. Сёгунат теперь отчаянно сражался за то, чтобы избежать
полного публичного унижения.
На фоне этого разгрома начали
распространяться слухи о том, что сёгун мертв. Иэмоти и в самом деле
умер в Осака 20/7/1866, но его смерть оказалась внезапной, и сёгунат не
успел подготовить наследника. До тех пор, пока вопрос с наследованием не
будет решен, режиму требовалось держать факт смерти сегуна в тайне.
Иэмоти было только двадцать, он не имел сыновей, так что самым очевидным
кандидатом был его регент, Хитоцубаси Кэйки. Однако Кэйки без
энтузиазма отнесся к предложению занять этот пост. Его безразличие было
вполне понятным. Сёгунат находился в глубоком упадке, и титул сегуна был
скорее тяжкой ношей, чем благословением. Единственный способ спасти
сёгунат состоял в проведении радикальных реформ, но Кэйки, как
посторонний, не имел достаточного влияния на административный аппарат
сёгуната в Эдо. Многие историки думают, что безразличие Кэйки было
притворным. Если бы он согласился сразу, то показался бы амбициозным и
еще дальше оттолкнул бы от себя администрацию Эдо. Ну а приняв
предложение после многократных просьб, он смог бы в конечном итоге
добиться того влияния, которое ему требовалось для проведения реформ.
Истинные
мотивы Кэйки озадачивали его современников и продолжают интриговать
историков. Но каким бы ни было его безразличие, искренним или тщательно
рассчитанным, оно лишь усилило кризис наследования. Армия режима была
обращена в бегство, сёгун умер, а сёгунат даже не мог объявить о смерти
Иэмоти, пока не будет решен вопрос с наследованием. 27/7, после просьб
ключевых фигур в сёгунате, Кэйки наконец согласился стать главой дома
Токугава, но предусмотрительно отказался принять титул сегуна, заявив,
что откажется, даже если получит такое предложение от императора. Как
глава дома Токугава, Кэйки принял командование над войсками Токугава и
начал подготовку к возобновлению атаки на Тёсю. Это было спорное
решение: некоторые ястребы, такие, как Мацудайра Када-мори, все еще
верили в то, что Тёсю можно победить, но большинство союзников сёгуната
хотели как можно скорее покончить с этим делом. 8/7 чиновники сёгуната в
Осака получили новость о победе Тёсю в Кокура; враг теперь
контролировал обе стороны пролива Симоносэки. Это склонило чашу весов в
сторону перемирия. 20/8/1866 сёгунат формально признал смерть Иэмоти,
передал Кэйки руководство домом Токугава и объявил перемирие в связи с
официальным трауром.
Сайго был в восторге от мучительной
нерешительности сёгуната: «Меня искренне радует этот нелепый поворот
событий». Но он наблюдал за саморазрушением сёгуната из Сацума.
30/2/1866 Сайго покинул Киото, чтобы отплыть на корабле домой, и не
появлялся в императорской столице вплоть до 25/10/1866. Это было его
первое длительное пребывание на родине после возвращения из ссылки в
1864 году. Находясь в Кагосима, Сайго наблюдал за реорганизацией армии
Сацума. Княжество уже приобрело большое количество винтовок «Энфилд»
(заряжаемых с дульной части) и «Снай-дер» (заряжаемых с казенной части),
но теперь оно также реорганизовывало свою армию в британском стиле, что
являлось частью более обширной программы технической модернизации.
Княжество построило большой фабричный комплекс, который включал
фармацевтическую фабрику, перегонный цех, плавильный цех и кузницу. В
центре комплекса находился Сёсэйкан, военный завод, работающий на
энергии пара. Сёсэйкан производил пушки и военное снаряжение, а также
ремонтировал паровые двигатели и боевые суда. Программа Сацума получила
высокую оценку. Ёкои Сёнан, влиятельный писатель и советник Мацудайра
Сунгаку, был впечатлен планом Сацума «обогатить страну и укрепить
вооруженные силы». Княжество Сацума, заметил он, игнорировало запреты
сёгуната на внешнюю торговлю и пребывание в стране иностранцев, поэтому
ему было просто импортировать западные технологии. В результате его
войска становились все сильнее, а в призамковом городе, наполненном
иностранными торговцами, кипела жизнь.
Занимаясь реорганизацией
войск, Сайго в то же время продолжал создавать новые союзы. 6/1866 он
помогал принять британского посланника Гарри Паркеса, чей визит в Сацума
являлся прямым оскорблением сёгуната и открытой попыткой сделать из
Сацума союзника Британии. Паркес прибыл в Кагосима 16/6/1866, и на борту
его корабля «Принцесс ройял» он имел официальную встречу с Симадзу
Хисамицу и Симадзу Тадаёси. На следующий день Паркес встретился с Сайго,
которого сопровождали Тэрадзима Минэнори и Нииро Гёбу. Британия давно
намекала на то, что она окажет поддержку антисёгунским силам, поэтому
Сайго связывал с визитом Паркеса большие надежды. Однако Паркес начал их
встречу с повторения официальной британской политики. Сайго был
ошеломлен, но Паркес просто испытывал Сайго и молчаливо требовал, чтобы
он первым затронул тему противостояния сёгунату. Сайго же, со своей
стороны, опасался, что Паркес.расскажет сёгунату о намерениях Сацума.
Наконец, осознав, что никто из них не хочет открыто вступать в сговор,
Сайго отбросил все предосторожности и раскрыл Паркесу свои планы.
Сацума, объяснил он, надеется на то, что императорский двор возьмет в
свои руки контроль над японской дипломатией и доверит решение, всех
внешнеполитических вопросов совету из пяти-шести великих даймё. Эти
даймё будут передавать двору доход от внешней торговли, и они же
займутся пересмотром условий торговых договоров. Это унижение вынудит
Кэйки уйти в отставку, после чего сёгунат станет второстепенной силой в
японской политике. Паркес одобрил план Сайго. Однако он предупредил его о
том, что пересмотр договоров будет медленным процессом. Он также
напомнил ему, что Япония нуждается в фундаментальной политической
реформе. Японское децентрализованное правительство, заявил Паркес, с
международной точки зрения было глубоко расколотым. Пока Япония не
создаст правительства с «единым верховным органом... Япония не будет
иметь чести [буквально «лица»] в глазах иностранцев». Сайго молча с ним
согласился.
Встреча Сайго с Паркесом еще больше усилила его
враждебность в отношении сёгуната. Сёгунат не только не сумел поддержать
японские традиции, связанные с честью и достоинством, но также повредил
международной репутации Японии. Сайго теперь был преисполнен решимости
свергнуть режим. Но он еще не ду-мал о войне. Он скорее рассчитывал на
то, что давление со стороны императорского двора и главных даймё
Заставит сёгунат рухнуть. Его расчет был абсолютно безосновательным, но
прошел еще один год, прежде чем Сайго осознал свою ошибку.
Главная | 
